На Ближнем Востоке парфюм не представляют — его являют миру. Именно так чувствовалось, когда утонченная Марва Альхашми и харизматичный Дайм Аль Гав стали не просто лицами, но самой аурой аромата Mystery Tobacco из линии Carolina Herrera Confidential. Видеть, как эти арабские светила интерпретируют вневременную элегантность Эрреры — не маркетинг. Это культурный па-де-де, визуальное хайку роскоши, где Восток встречает Запад не столкновением, а дымчатым, бесшовным объятием. Напоминание: истинная утонченность — как идеальный смокинг или винтажная Cartier Tank — вне географии.
Само имя — Mystery Tobacco — приглашение для знатока. Оно намекает на полузабытое, на истории, рассказанные шепотом — как шлейф изысканного одеколона незнакомца в лифте The Ritz или запах старых кожаных переплетов в забытом флигеле библиотеки. Креативному директору Carolina Herrera, Каролине А. Эррере, не пришлось искать этот сюжет далеко. Он жил в пропитанных солнцем и историей коридорах асьенды Ла Вега — родового поместья в Каракасе. Фундаменты XVI века помнят не только семейные саги, но и блистательные приемы: юный принц Чарльз, капризная принцесса Маргарет, призрак сюрреалиста Дали, сам бог кутюра Кристиан Диор. Воздух там, должно быть, был густ от интриг и дыма Gauloises.
Но среди этого пантеона сильнее всего пленял воображение юной Каролины неуловимый дядюшка Пепито. Рожденный с XX веком, он был семейным Филеасом Фоггом. «Ткни в любую точку глобуса в кабинете отца, — рассказывает Каролина А. с теплотой, — Египет, Патагония, Мадагаскар… и непременно кто-то шептал: ‘А, Пепито бывал там’.» В ее памяти он — словно герой Фицджеральда: безупречен в английских костюмах и брогах, полиглот, чей шлейф был ольфакторной сюитой — землистый, зеленый ветивер одеколона, сплетенный со сладковатым дымом светлого табака из трубок, собранных, как трофеи, в странствиях. Человек, запомнившийся не портретом, а мазками — запах ветивера, блеск начищенного ботинка, завиток дыма.
Вот эту душу и поймали во флакон Mystery Tobacco. Не буквальный перевод, а импрессионистский портрет того денди позапрошлого века. Парфюмер Квентин Биш (его почерк, хоть и не названный в брифе, узнаваем знатоками haute parfumerie) мастерски реконструирует суть Пепито. Аромат открывается не фанфарой, а изысканным шёпотом: удивляющая, почти вареньевая давана — трава экзотичная, как маршруты Пепито — поддразненная пряным имбирём и лёгкой полынью. Интригующе, с лёгким диссонансом, намекая на глубину.
Ах, а затем сердце — где и разворачивается тайна. Здесь золотой, солнцем прожаренный табачный лист — некогда любимая нота высокой парфюмерии 20-30-х (вспомните утраченное величие Tabac Blond) — возвращается во всём блеске. Но это не пыльная реликвия. Он современен: его дымчатая роскошь усилена тёмной, чувственной земляностью пачули (напоминающей лучшие bois-базы Guerlain) и чистым, дымчатым резонансом ветивера — прямой ольфакторный мост к Пепито. Сложный, соблазнительный сплав — как контраст полированного хрома Bugatti и мощи его двигателя.
Шлейф оседает в глубочайшей элегантности: тёплые, ванильные объятия абсолю бобов тонка, сглаженные характерной, чуть дымчатой кожей гваякового дерева. Обволакивающе, роскошно, с гендерно-нейтральным магнетизмом — как сам дух приключений. Mystery Tobacco не кричит; он витает. Это аромат-эквивалент найденного письма в старой книге или звуков джазового рояля из-за закрытой двери в старинном отеле. Говорит о других временах, других странствиях, но чувствуется решительно, роскошно сейчас. Загадочная дань тем смелым, незабываемым личностям, что, как дядюшка Пепито, оставляют после себя лишь шёпот и восхищение. Один пшик — и вы носите не просто аромат. Вы носите прекрасно неразгаданную историю.
